Мыс крильон сахалин как добраться. Сахалин

Данный раздел отчета написан по материалам архивных документов и литературным источникам. Тема эта велика, поэтому является краткой хронологией событий и фактов, данная тема требует серьезного научного подхода, поэтому может рассматриваться как конспект-план будущих исследований этого направления.
...Долгое время территория полуострова представляла из себя перешеек между Сахалином и Хоккайдо, т.е. являлся частью огромного Сахалино-Хоккайдского полуострова. В результате потеплений и похолоданий, вызванных ледниковыми эпохами, он не раз менял свои очертания, пока 12 тыс. лет тому назад не отделился от Хоккайдо окончательно. Именно на это время приходится обрыв "обсидиановых троп" - путей, по которым осуществлялась миграция древнейших охотников за обсидианом, сырьем для изготовления орудий труда и охоты.
Период палеолита для Крильона практически не описан, не найдено также и поселений, относящихся к этому периоду.
Самой древней, известной археологам стоянкой, является стоянка возрастом 5 тыс. лет на м.Кузнецова. Данная стоянка относится к так называемой Южно-Сахалинской культуре. Обитатели этой культуры жили, как правило, в землянках четурехугольной формы, использовали для изготовления орудий труда и охоты местные породы камня-яшмоиды, кремнистые породы, о чем говорят находки на этих стоянках. Как правило, стоянки того времени располагаются на высоких террасах, так как уровень моря в то время был достаточно высок. Стоянки эти также располагались в устье рек таких как, например, Горбуша, Могучи, Найча и др.
Постепенно формировалось хозяйство древних племен. Наряду с собирательством и охотой племена по береговой линии занимались также морским собирательством и охотой на морского зверя. Естественно, развивались и традиции рыболовства. Полуостров несомненно необходимо считать зоной контакта между древними племенами Сахалина и Хоккайдо, при котором происходило смешивание традиций охоты и рыбной ловли. Культура охотников, рыболовов и морских охотников сформировалась окончательно к середине I тысячелетия до н.э. и достигла своего расцвета к V веку н.э. Именно к этому периоду относятся многочисленные стоянки по берегам и устьям рек полуострова. Жители этого времени широко использовали защитные свойства местности, примером этого может служить стоянка на м.Замирайлова Голова или естественная крепость на м.Виндис.
Расселение айнов происходило в несколько этапов с Хоккайдо в направлении юг-север. Древние племена нивхов и орочей напротив расселялись с севера на юг. Обмен и торговля естественно обогащали связи этих народов, но нередки были и вражда за территории охоты и рыбной ловли. В начале тысячелетия на Крильон начинают проникать изделия из металла. Находясь на переферии, тем не менее жители Сахалина ощущали на себе воздействие наиболее сильных соседей, имевших к тому времени государственный строй. Такие государства, как Бохай, Золотая империя, Империя Юань и Минь, расширяя свои границы на восток, естественно, натыкались на остров. Наиболее ощутимым было вторжение 1286-1368 годов манжурских племен, именно в то время были построены многочисленные поселения по Сахалину. Поселения крепостного типа, так называемые крепости - часи на Крильоне видимо относятся именно к этому периоду. На Крильонском полуостровеих известно на настоящий момент две. Это Сирануси на м.Крильон и Тисия на м.Анастасии. Товары из Китая транзитом проходили через эти пункты в древнюю Японию. В период XV-XVIII вв. последняя миграционная волна хоккайдских айнов, теснимая японцами, хлынула на южный Сахалин. Это вызвало вражду с сахалинскими родами айнов, нивхов, ороков. Именно на это время приходится плаванье европейцев к берегам Сахалина и Курильских островов.
Экспедицией голландца М.Г.Фриза полуостров Крильон был принят за продолжение Хоккайдо, виной этой ошибки был туман частый для этого времени года. Ошибка просуществовала почти 100 лет, пока в 1787 году французский мореплаватель Ж.Ф.Лаперуз во время своей экспедиции, не открыл пролив, названный в честь его самого и не описал западный берег Сахалина. Наткнувшись на севере на мели и посчитав остров полуостровом, он спустился на юг и встал на якорную стоянку близь м.Майделя. Во время этой стоянки он принимал у себя на борту жителей Крильонского полуострова, пополнял запасы пресной воды да отрядил на берег немногочисленную группу исследователей, которые забрались на г.Крильон и осмотрели окрестности. На юге Сахалина появились французские названия, сохранившиеся до настоящего времени - Монерон, Крильон, Де Лангль. Последний этап истории можно рассматривать как этап противоборства между Японией и Россией. Двигаясь с юга на север и с севера на юг, расширяя границы своих государств, Япония и Россия столкнулись окончательно и бесповоротно в начале XIX века. Строительство военных постов и временных рыболовецких станов со стороны японцев породили естественную вражду, при которой местные жители оказались третьей стороной между молотом и наковальней. Крильон долгое время находился ввиду своей географической близости под влиянием Японии, пока окончательно вся территория Сахалина не стала принадлежать России, однако это не мешало японцам производить лов рыбы в непосредственной близости от берегов, приставать к берегу, производя там ремонтные работы. Кроме немногочисленных поселений на севере полуострова, как по западному, так и по восточному берегу полуостров был необитаем в холодное время года, при потеплении возобновлялась рыбная ловля со стороны японских бранконьеров. Так продолжалось вплоть до руссок-японской войны 1904-1905гг.
Мыс Крильон являлся весьма опасным местом для судов, перевозивших различные грузы в Корсаковский пост. В частности, 17 мая 1887 года близь м.Сирануси потерпел кораблекрушение пароход Добровольного флота "Кострома", следующий из Корсаковского поста в Дуэ. Судно в связи с неточностями морских карт наскочило на камни и затонуло 23 мая. В связи с этим в 1888 году на Крильон была выслана топографическая партия под руководством С.А.Варягина в составе 22 человек. Были определены геодезические координаты мысов Сони (Кузнецова), Тиссия (Анастасии) и Крильона, уточнена береговая линия и промерены глубины в пролив Лаперуза. В память о гибели "Костромы" на берегу была построена небольшая часовня из обломков парохода, ликом Николая Угодника и надписью "Кострома 1887 мая 17". В 1893 году затонувшая "Кострома" была куплена за 2000 долларов одной из японских фирм и к 1895 г. была вывезена в Японию.
Естественно, возникла необходимость строительства на м.Крильон маяка для безопасности движения кораблей. Астрономический пункт на м.Крильон был определен еще в 1867 году лейтенантом Старицким, а в 1883 году 23 апреля было начато строительство маяка на м.Крильон. Работы по строительству маяка длились 35 дней тридцатью ссыльно-каторжными. За это время была построена деревянная башня высотой 8,5 м, дом для смотрителя, огород и все это было обнесено забором. Кроме этого был построен пороховой погреб и проложена дорога до берега. Строителем маяка был капитан В.З.Казаринов. Маяк был оснащен осветительным аппаратом с 15 аргоновыми лампами и отражателем, кроме того был поставлен 20-пудовый колокол и двухфунтовая пушка. Свет маяка был виден на расстоянии 15 миль. 30 июня 1883 года маяк был освящен епископом из Корсаковского поста Мартимианом, специально прибывшим из Благовещенска.
В 1885 году ссыльно-каторжными, специально завезенными на мыс, была построена 12-метровая вышка для того, чтобы установить ее на Камне Опасности.
Пароход "Тунгуз", прибывший для помощи в установке этой башни, не справился с этой работой, поэтому башню разобрали и увезли в Императорскую Гавань в Приморье, где и установили ее на входе в гавань.
Самым тревожным временем конца XIX века для жителей Крильонского маяка был 1885 год, когда из Корсаковского поста сбежало 40 ссыльно-каторжных. Большая их часть восточным берегом добралась до Крильонского маяка, где разграбила продовольственный склад, захватила лодки и морем бежала в Японию, где представившись немецкими матросами, потерпевшими кораблекрушение, были изоблечены и отправлены назад на Сахалин. По сути дела, Крильонский маяк, являясь единственным населенным пунктом на крайнем юго-западе представлял для беглых каторжан довольно привлекательную мишень. В сентябре 1885 года другая группа каторжан сбежала с Корсаковского поста, убила близь м.Вентосу старшего надзирателя и его помощника (в память об этом злодейском поступке мыс и переименовали в Канабеева).
7 августа 1894 года началась строительство капитального здания на м.Крильон для маяка. Строительство велось десятниками Шипулиным и Яковлевым при помощи 25 корейских рабочих. Кирпич красного цвета завозили из Японии, орегонскую сосну из Америки. Маяк должен был быть оборудован осветительным прибором фирмы "Барбье ет Бернад". К 1 августа 1896 года все работы были закончены. Здание было построено и совмещено с жилыми помещениями, установлена новая сирена для подачи сигналов в туманную погоду, новый колокол весом 488 кг. Таким он и остался до настоящего времени за исключением того, что жилые помещения превращены в хозяйственные, колокол в 1980 году снят и находится в в/ч 13148 в г.Корсаков, вместо него на маяке находится резервный колокол японского производства с маяка на м.Весло, что на Кунашире.
22 сентября 1895 года Крильонский маяк посетил адмирал С.О.Макаров, где была установлена рейка с делениями - фугшток для измерения колебаний водных масс в проливе Лаперуза. Еще ранее этого в 1893 году рядом с маяком была построена метеостанция 2 разряда 1 класса. В конце 1896 года с маяка Крильон наблюдалось полное солнечное затмение специально присланной для этого экспедицией под руководством генерал-майора Э.В.Майделя.
Начало ХХ века ознаменовалось началом русско-японской войны в 1904 году. Команда Крильонского маяка была усилена до 15 человек вместо 8. Телеграфная линия от маяка Крильон до Корсаковского поста была построена 30 сентября 1904 года несмотря на то, что вопрос о ее строительстве поднимался еще в 1893 году. Но толку от этой линии было мало в связи с тем, что команда маяка имела быть обыкновение находиться в состоянии алкогольного опьянения вместе со смотрителем маяка, практически обязанности смотрителя выполняла его 12-летняя дочь, занимаясь складами и довольствием команды.
25 апреля на Крильон прибыл подпоручик Петр Мордвинов во главе отряда из 40 дружинников и 1 унтер-офицера. Этим отрядом был произведен ремонт телеграфной линии на участке м.Крильон - р.Урюм, а также уничтожение японских рыбных промыслов и кунгасов. Отрядом была уничтожена пиратская база на о.Монерон, потоплено и уничтожено большое количество кунгасов и шхун. Поиски отряда японцами не увенчались успехом, они постоянно ускользали от неприятеля, начало боевых действий на Сахалине совпало с возвращением на мыс отряда дружинников и за 2 дня ими была подготовлена оборона маяка.
Однако 26 июня к маяку подошел десантный отряд японцев, состоящий из крейсеров "Сума", "Чиода" и 4 миноносцев. Видя огромное преимущество японцев перед отрядом, Мордвиновым была была отдана команда отступить в полном составе, оставив маяк. На майке остался смотритель П.Демьянцевич и матрос Буров, последний пытался сжечь маяк но смотритель из-за своей трусости помешал ему сделать это из-за боязни быть наказанным за это японцами. Оба попали в плен к неприятелю. Отряд подпоручика же совершив 7-дневный переход, за время которого 8 человек отстали (из 54 человек), воссоединился с отрядом штабс-капитана Даирского в с.Петропавловское, продержавшись в лесах полтора месяца и 17 августа был полностью уничтожен японцами в верховьях р.Найбы. Таким был конец Крильонского отряда под командованием подпоручика Петра Мордвинова.
Период 1905-0945 гг. на полуострове Крильон ознаменован появлением первых постоянных поселений. Основной тип расселения на полуострове схож на японскую систему расселения на Хоккайдо. В устьях крупных рек, как правило, располагалось крупное по величине селение, вглубь полуострова по долине реки уходила дорога с цепочкой хуторов. Основным занятием местного населения, состоящего в основном из переселенцев из Японии, оставалось рыболовство, однако к нему уже примешивалась на севере лесозаготовка (восточный берег) и добыча угля (западный берег). Кроме того, население активно занималось огородничеством. За этот период на полуострове было создано не менее 50 населенных пунктов, большинство из которых являлось хуторами.
Крупные в масштабах полуострова поселения существовали по обеим побережьям, имели почтовые отделения, школы, магазины. Сразу после захвата Южного Сахалина японцы начали пробивать на юг по восточному берегу дорогу на Крильонский маяк. Сам же маяк был отремонтирован, рядом с ним была построена метеостанция весьма оригинальной постройки здание с водозабором дождевой воды. Данная метеостанция начала свою работу в июле 1909 года. В 1914 году был построен маячный комплекс на м.Сони (Кузнецова). На восточном побережье полуострова, видимо в то же время, были построены 2 башни в Кириллово и на м.Анастасии.
В августе 1945 года на м.Крильон дислоцировался 2 батальон 25 пехотного полка. Советские десантники, высадившиеся для освобождения юго-западной оконечности Сахалина, встретили яростное сопротивление со стороны батальона. К сожалению, имена воинов-десантников неизвестны, как и их количество, покоящееся в братской могиле на самой южной точке Сахалина.
По окончании войны маяк был отремонтирован и введен в эксплуатацию. С 1945 по 1947гг. была произведена репатриация населения с полуострова Крильон. В 1947 году японские географические названия были заменены на русские. Русские поселенцы заселили полуостров, поселившись в тех же самых селениях. Японские хутора были разграблены и превращены я охотничьи домики, часть из них сгорела, постепенно все это приходило в упадок, разрушаясь и разваливаясь. Центральные поселения сохранились дольше, но и они постановлениями были закрыты в 1962, 1964, 1965, 1978, 1982гг. Дольше всех "продержались" самые крупные поселения Атласово, Перепутье, Хвостово. На настоящий момент на полуострове существует та же картина, что и 100 лет назад, на мысе Крильон функционирует маяк и метеостанция, дислоцированы военная и пограничная части. По всему восточному и западному берегу во время путины разбросаны рыболовные станы, к осени свертывающие свою работу. По западному берегу на юг от Шебунино находятся 2 пограничных заставы "Перепутье" и "Крайняя", занятые не столько охраной границы, сколько выживанием, по восточному берегу к югу от Кириллово находится одна на м.Анастасии, положение которой самое тяжелое в связи с изолированностью.
Восточный берег и водораздел Южно-Камышового хребта являются границами заказника областного значения "Полуостров Крильон". Угодья долин рек Ульяновка, Кура, Найча, Урюм как и прежде 100 лет назад используются для выпаса скота только теперь не Корсаковского поста, а для Таранайского совхоза. Перспективы открываются мягко говоря грустные…

http:/www.sakhalin.ru/rover

9 мая 1952 года на базе 41, 42, 43 радиотехнических постов сформирован 39 радиотехнический полк. Полк формировал бывший командир 116 отдельного радиотехнического батальона майор Варламов Дмитрий Федосеевич
В 1953 году в ноябре месяце 39 полк Воздушного Наблюдения, Оповещения и Связи был полностью сформирован согласно штату с дислокацией подразделений в различных населённых пунктах Сахалина, одним из которых был - мыс Крильон
Годовой праздник 39 РТП установлен в ознаменование дня формирования - 9 мая

В 1957 году на основании директивы штаба войск ПВО страны 39 радиотехнический полк ПВО с 1 августа 1957 года переведён на новые штаты, в том числе и 212 ОРЛР (мыс Крильон) в составе одной РЛС П-20, одной РЛС П-10, одной РЛС П-8с. 1960 год - 212 ОРЛР с местом дислокации мыс Крильон в составе одной РЛС П-30, одной РЛС п-12 и нештатной РЛС П-10.
1961 год - в 212 ОРЛР (мыс Крильон): РЛС П-30, П-12, П-10, П-14 и ПРВ-10.
С 1958 года 212 ОРЛР (мыс Крильон) стала отмечаться командованием 39 полка, как одно из лучших подразделений в полку, по результатам всесторонней проверки.
В 1959 году - лучшее подразделение полка: 212 ОРЛР (Крильон) - расчёт П-10, начальник РЛС - лейтенант Грисюк, расчёты РЛС П-20 сержантов Иванюта, Луценко.
В 1962 году - отличные отделения: РЛР Крильон - 4 отделение.
В 1964 году - по боевой и политической подготовке заняла I место РЛР Крильон - командир роты капитан Рудченко М.А., замполит лейтенант Коринский В.Ф. Роте вручено переходящее Красное Знамя.

С 1975 года рота Крильон стала называться рота Атласово.

В 2000 году - по итогам боевой подготовки, РЛР Крильон заняла II место - командир роты капитан Алисов
В 2001 году - по итогам боевой подготовки, РЛР Крильон заняла III место - командир роты капитан Алисов
В 2002 году - по итогам первого периода, РЛР Крильон заняла III место - командир роты капитан Низяев
В 2003 году - по итогам боевой подготовки, РЛР Крильон заняла III место - командир роты капитан Низяев
В 2006 году - по итогам боевой подготовки, РЛР Крильон заняла II место - командир роты майор Трибунский
В 2007 году - по итогам зимнего периода, РЛР Крильон заняла II место - командир роты майор Трибунский

Осенью 1968 года по инициативе комсомольцев шоферов Невельского гидростроя А.Бахалева, В.Дегтяренко, Г.Фомина, А.Карпычева, А.Першина, А.Елизарова в ознаменование 50-летия Ленинского комсомола на мысе Крильон было решено поставить новый памятник десантникам. Нефтеразведка выделила тягач, участок тяжелой механизации - кран. С трудом дотащили его до мыса. Когда стали нивелировать площадку под памятник, «открылась могила. Молча стояли над останками десантника, по рукам прошла взятая ржавчиной бляха с якорем» (Кузнецов Т. Обелиск // Молодая гвардия, 6 ноября 1968 г.) .

В основание уложили 8 полутонных блоков, в качестве постамента - две плиты по 1,7 т. На обелиске прикрепили бронзовую доску с надписью: «Здесь похоронены воины, погибшие при освобождении Южного Сахалина от японских империалистов. Август-сентябрь 1945 года» . Обелиск высотой 3 м и шириной в основании 0,7x0,5 м установлен на площадке 3x3 м.

Данные о боевых потерях в ходе занятия мыса Крильон советскими десантниками пока не выявлены. Имеется «Справка о занятии мыса Ниси-Ноторо мисаки(Крильон) в августе 1945 года» , хранящаяся в г. Подольске в Центральном архиве Министерства обороны:

«28 августа командующим СТОФ перед командиром отряда кораблей в Отомари была поставлена задача:

Высадкой десанта на м. Ниси-Ноторо мисаки овладеть маяком, поселком и береговой батареей.

Прервать связь о. Сахалин с о-вом Хоккайдо, взяв под контроль подводный кабель, и разоружить имеемый там гарнизон.

Командир отряда кораблей принял решение высадку десанта произвести с катеров БО-319 (принадлежал Владимиро-Ольгинской ВМБ. - И.С.) и ПК-33 в составе 40 человек, выделяемых от бригады моряков майора Гульчака. Высадку начать в 14.00 29.08. Командиром высадки был назначен капитан III ранга Успенский. В 9.30 катера БО-319 и ПК-33 приняли десант на борт и в 10.00 вышли из Отомари курсом на Ниси-Ноторо.

В 14.00 катера подошли к мысу, но так как с юго-восточной стороны мыса был большой накат, командиром высадки было принято решение обойти мыс и произвести высадку с юго-западной стороны мыса. В 14.40 катера стали на якорь в небольшой бухточке с юго-западной стороны мыса в расстоянии 2-3 кабельтова от берега и начали высадку десанта на песчаный пляж. В качестве высадочных средств использовались двойка, тузик и взятая из Отомари на буксире японская плоскодонная шлюпка. Видимость в момент высадки была менее одного кабельтов (туман). В 15.00 высадка десанта была закончена, сопротивления со стороны противника не было. Десант, заняв береговую полосу, начал продвижение в глубь и занял маяк, метеостанцию, гидроакустическую станцию, поселок и несколько складов. В одном из складов обнаружено несколько тысяч арт. снарядов. Недалеко от склада обнаружена артиллерийская позиция с оборудованными орудийными двориками, но пушек там не оказалось. Как потом выяснилось, на этих местах стояли 152-мм полевые пушки, которые японцы отвезли в глубь полуострова на расстояние 1,5-2 км. Высланные в расположение гарнизона бойцы десанта встретили батальон японцев в составе 700 человек солдат и 28 офицеров. После, переговоров гарнизон капитулировал и сложил оружие. Захвачено 2 батареи: одна 152-мм 4-орудийного состава, вторая 42-мм 4-орудийного состава, свыше 400 винтовок, боезапас, радиостанция. Для охраны пленных был оставлен весь личный состав десанта и катер БО-319. Катер ПК-33 с 4 пленными офицерами и начальником гарнизона ночью 29.08 возвратился в Отомари. На следующий день на мыс ТЩ-599 доставил подкрепление в количестве 79 человек»

(Отчет о проведении десйнтной операции по овладению островами Курильской гряды. ООШ СТОФ. ЦАМО РФ. Ф. 238. Оп. 1584. Д. 158. Л. 11-12)

В середине 1990-х доска с надписью была утрачена, и вместо нее бойцы погранзаставы Крильон установили новую с текстом: «Здесь похоронены семеро советских десантников, погибших при освобождении Южного Сахалина от японских империалистов. Август-сентябрь 1945 г. Имена неизвестны» . Количество похороненных было «установлено» по количеству автоматных гильз, вмурованных в бетон у основания обелиска. В 2005 году на средства гранта губернатора Сахалинской области сотрудниками Невельского краеведческого музея и энтузиастами была изготовлена и укреплена на памятнике доска с оригинальным текстом.

С 2005 года, в канун 9 мая, организуется уже традиционный ежегодный массовый джиперский Марш-бросок на мыс Крильон посвященный Дню Победы. Конечной целью мероприятия является возложение венков к братской могиле советских воинов-десантников. Организаторами автопробега традиционно выступает холмский джип-клуб «Внедорожник».

С каждым годом мероприятие набирает обороты, и теперь участие в нем принимают любители экстремальной езды по бездорожью с Сахалина, из Владивостока, Хабаровска и Москвы.

День первый: вновь на юг

В середине сентября выдались свободные дни: теперь уж точно на мыс Крильон! Но друг уговорил вместо этого пойти на гору Спамберга. На склонах этого тысячника мы провели четыре дня, но вершину покорить так и не смогли из-за яростного сопротивления бамбука и кедрового стланика.

Вернулись в город в пятницу, и уже в воскресенье, собрав рюкзак, в 14:20 я выехал на рейсовом автобусе в Аниву - наконец-то начинался мой поход на полуостров Крильон. За городом, застопив джип, добрался до посёлка Таранай. За Таранаем дела с автостопом пошли неважно - никто не подбирал, и от самого Тараная до мыса Крильон я шёл пешком.

Пройдя по дороге пару-тройку километров, я решил выйти на берег моря, поскольку дорога дальше шла сопками.

Далеко на юг уходил берег полуострова Крильон, а по ту сторону залива синели едва видимые, словно иллюзорные, островки Тонино-Анивского полуострова.

Полуостров Крильон назван по имени мыса, которым он заканчивается, а мыс, в свою очередь, назван французским мореплавателем Жаном-Франсуа Лаперузом в честь легендарного французского воителя Луи де Крильона. История полуострова богата: войны и международная торговля в средние века, колонизация периода Карафуто, шпионские страсти в послевоенное время и пр.

По тому побережью залива месяц назад я шел до мыса Анива - крайней юго-восточной точки Сахалина. Настоящим походом же я преследовал цель посещения самой южной точки острова. Эти походы входили в концепцию посещения всех пяти крайних точек Сахалина. Край земли на то он и край земли, чтобы манить своей запредельностью и загадочностью. Стремление попасть на край земли, по словам одного хорошего человека, возможно, уходит своими корнями в культ древних охотников.

Концепция автономного существования и свободного передвижения меня занимала издавна: палатка, спальный мешок, спальный коврик, провиант, спички, газовая горелка с газовым баллоном, налобный фонарик, сменная одежда - всё это даёт возможность вольного перемещения в пространстве и весит всего 12-15 кг. Конечно, такой образ жизни предполагает определённые тяготы и лишения, но всё же с ним не сравнится никакая идеологическая пропаганда, призывающая "брать от жизни всё".

Залив Анива… Многострадальный, чего в нем только не затоплено: одних только РИТЭГов по неофициальным данным столько, что Фукусима нервно курит в сторонке. Уже не приходится говорить о куче затонувших кораблей с мазутом и всяких химикатах.

На побережье много джипов и прочих легковых автомобилей. Простые люди отдыхают, рыбаки заводят сети, дети играют в песке, собаки носятся по берегу. Побережье замусорено.

Спешу пройти людскую суету. Меня окликают. Парнишка лет двадцати пяти - восьми колхозно-приблатнённого вида вежливо интересуется моей персоной. Разговариваем. Учтиво восхищается моим походом. На прощание жмёт руку.

Пройдя несколько сот метров, слышу окрик: с надувной лодки недалеко от берега фиксатый рыбачок предлагает рыбки.

Бесплатно! - добавляет он.

С улыбкой отказываюсь, ссылаясь на отсутствие места в рюкзаке (да и готовить некогда), но настроение отличное: люди у нас добродушные!

Сгустились сумерки. Нужно разбивать лагерь. Радует обилие древесины, выброшенной на берег, - с костром проблем не возникнет.

Останавливаюсь у полноводной речки. Ставлю палатку, разжигаю огонь.

По сторону речки - рыбацкий стан. Оттуда в мою сторону направляются два тела в оранжевых рыбацких куртках. Одно из них, подойдя к кромке воды, кричит мне "Эй!" и машет рукой. Подхожу.

Если увижу, что сеть ставишь!.. - раздаётся развязно-блатная угрожающая тирада.

Даю понять, что он ошибается насчет сети.

Мужик сдаёт позиции и добавляет нотки извинения в свою речь:

Ты извини, конечно, что таким тоном, но тут недавно двое ночевали. Утром смотрю, сеть поставили и аж две штуки поймали. А у нас тут РУЗ стоит, ждём захода рыбы.

Сменяю тему:

Вода в реке питьевая?

И на утвердительный ответ задаю новый вопрос:

Сахарку завтра утром дадите, а то в спешке дома забыл взять?

Рыбак оказался безотказный.

Ещё одной поразившей меня особенностью этой местности оказалось наличие злых комаров. Странное дело, на склонах Спамберга, в тайге их не было, а тут они неистовствуют! Что за аномалия?! Несмотря на осенние холода, они активны, как летом.

Из-за гор на противоположном берегу выплыла оранжевая ущербная луна. Огни того побережья, яркие звёзды на небосводе, Млечный Путь… Дрова весело пылают. Таёжные дрова горы Спамберга не очень хотели гореть, а эти прям жизни радуются.

Произвожу отбой.

День второй: полная свобода, морские приливы и ореол легендарности вокруг фамилии Картавых

Подъём в 6:50. Очень холодно. С трёх часов ночи не спалось: от холода, исходящего из глубин земли и проникавшего сквозь палатку, спальный коврик и спальный мешок, всего ломало - середина сентября как-никак. На рассвете стало веселей: прояснились горы и простор залива, засияли огни кораблей и населённых пунктов.

Первым делом разложил костер - нужно отогреться. Самое удивительное, несмотря ни на что, выспался: некомфортные условия держат тело (и душу) в тонусе.

Дрова на побережье хорошие: вспыхивают махом, давая драгоценное тепло. В это время суток и в это время года окружающая среда насыщена непередаваемыми красками.

Закончив сборы, перехожу вброд реку и выхожу на стан. Рыбаки сидят на завалинке, среди них - мой вчерашний собеседник. Как и обещано, сахару он дал, даже с лихвой, на полкило точно потянет. Рыбаки оживляются: появление путника привносит в их однообразную действительность (целыми днями ожидать заход рыбы!) хоть какое-то движение. Как обычно, надавали кучу советов на дорогу.

Иду по освещаемому утренним солнцем побережью. "Полная свобода!" - пел Ромыч Неумоев из "Инструкции по выживанию". Что может быть лучше свободного неограниченного перемещения в пространстве?.. При всем том - это не просто бесцельное шатанье по миру, а целые научные путешествия. Именно научными путешествиями называет подобные авантюры идеолог автостопа Антон Кротов. Путешествие - это всегда расширение горизонтов знания: новые земли, новые люди, новые впечатления, а самое главное - новый опыт.

Подхожу к ликвидированному посёлку Кириллово. Тут ещё до недавнего времени стояла пограничная застава, был кордон, контролировавший проезд на территорию заповедника (полуостров Крильон - заповедник). Заставу расформировали, и сюда свободным потоком хлынули все кому не лень, и теперь тут проходной двор.

Меня встречает ржавый вездеход, или, лучше сказать, его каркас. Памятник былой мощи Советской Армии.

Вдали сиротливо высится вышка. Охранять уже нечего. Сахалин теперь не пограничная территория, а зона свободных действий. Ничего не поделаешь, нынче в мире заправляют другие понятия: вместо индустриализации - цветмет, вместо здравой государственной идеологии - ура-патриотизм. Мне порядком пришлось насмотреться по стране разграбленных войсковых частей.

Перехожу вброд широкую реку Урюм. Реки восточного побережья Крильона, как я убедился на своем опыте, довольно полноводные.

Набредаю на стан. Лает собака. Выходит высокий, обросший бородой мужик лет пятидесяти. Попросил у него хлеба. Он дал сухари - тоже неплохо, даже лучше: не заплесневеют. Моего нового знакомого зовут Вадим. Он из Красноярска. Приехал сюда на своём авто на путину, но рыбы (в 2013) было очень мало: Вадим невесело прикидывает, сколько ему потребуется денег на возвращение домой. Говорит, что скучает по маленькой внучке. Оказывается, Вадим - дальнобойщик и объездил всю страну. И вот на берегу далёкого острова, вдали от федеральных трасс обнаружилось извечное братство автостопщиков и дальнобойщиков.

Вадим с собакой проводили меня немного.

Прохожу интересный берег.

Высокий берег образован песчаником. Склон "выплавил" из себя лицо мутанта.

После обеда выхожу к устью реки Максимовки. Здесь расположен большой стан. Вышел мужичок, лет так за пятьдесят, в кожаном пиджаке, наодеколоненный (есть такие люди, которые выглядят элегантно в любых обстоятельствах). Представился Сашей. До весны сторожит стан. Так работает уже несколько лет. Здесь ему нравится, и когда он находится дома, в Чехове, его тянет сюда. Тут зимой особенно хорошо, добавляет он.

Неподалёку от него ещё один стан, который охраняет молодой парнишка. Друг к другу ходят в гости.

Недавно иду вечером от него. Темно было, свечу фонариком. Вижу - медведь за мной идёт, я и кричал, и отгонял его, а он всё шёл за мной до самого дома, пока в заросли не свернул.

Саша напоил меня чаем и накормил огромными вкусными оладьями, приготовленными им на кофейном порошке. Он дал мне в дорогу сухарей, оладий и мазь против комаров. В очередной раз я сделал вывод, что пропасть в нашем пропащем мире не дадут: накормят, напоят и с собой всего надают.

Пока чаёвничали, Саша рассказал, что в этом году путины не было. Лично он заработал на рыбозаводе в Аниве всего… 650 рублей (!) за весь сезон.

Провожал меня Саша вместе с молодой игривой кошкой Симой.

Она, как собака, со мной по побережью ходит.

Рядом протекает река Ульяновка. Отсюда и начались мои непрестанная борьба со стихией и приключения на этом своенравном полуострове.

Река сама по себе немаленькая, а тут ещё морской прилив стал наступать, волны прямо в реку заходят. Пошел было вброд, но глубина не позволила перейти реку. Чуть выше по течению - японский мост, но он оказался разрушенным.

Выход из ситуации нашёл следующий: при помощи шеста нащупал косу в море, где можно было перейти по пояс в воде (наименьшая глубина), и, взвалив рюкзак на плечи, делая крюк в море, потихоньку прошел.

Солнце, склоняясь к западу, закатилось за высокий берег, на побережье надвинулась тень.

Прилив прижимает. Иду по камням: началась полоса небольших валунов.

На бревнах примостился разбитый телевизор. Оригинально: в глухих местах такой отголосок цивилизации. Словно, кто-то (рыбаки ли, медведи) сидел на бревнах, смотрел телевизор и, разбив экран камнями, ушел восвояси.

Вот холодильник лежит. На западном побережье Тонино-Анивского полуострова месяц назад я довольно набредал на бытовой мусор.

До каждого очередного мыса иду с замиранием сердца: что там за ним откроется?..

Очередное водное препятствие - река Кура. Перехожу эту реку по горло в воде и с рюкзаком на голове. Впрочем, это прилив, в отлив наверняка можно и по пояс пройти.

Вышел на противоположный берег на косе. В метрах трёхстах - рыбацкий стан. Парнишка, встретивший меня, сказал, что чуть дальше расположились некто дядя Саша и Олег Картавых. Картавых?! Знакомая фамилия!

Пройдя два километра - уже начало смеркаться - вижу: стан не стан, а какие-то беседки, домики и т.п. В устье речки (р. Колхозная) в искусственной запруде лежат разделанные туши нерп. Насторожило.

Неподалёку джип. Навстречу вышли двое.

Ага, вот он сын знаменитого отца. Однако наличие в водоеме туш нерп не позволяет мне полностью довериться:

Я тут нерп разделанных видел, вы случаем не браконьеры?

Хозяин слегка изменился в лице, но, не сводя с меня глаз, тут же нашёл подходящий хлёсткий ответ:

Нет, мы всего лишь путников ловим, разделываем и закапываем, - и добавил с деланным пристрастием, - какие мы тебе браконьеры?! Заказник тут, всё законно. Я сам бы этих браконьеров отстреливал. Заходи, заночуешь у нас. Сейчас ужинать будем.

Олег Картавых - зверобой, сын Фёдора Леонтьевича Картавых, знаменитого охотоведа, старшего егеря Крильона, который в своё время курировал полуостров. Его могила находится на реке Найче. Там же, рядом с ним похоронена его жена. О Фёдоре Леонтьевиче я прочитал в рассказе одного сахалинского писателя незадолго до этого похода.

После бати никого вместо него не стало. А когда в 2006 заставу в Кириллово сняли, на Крильоне вообще анархия наступила, - констатировал печальный факт Олег.

Эта погранзастава, похоже, не столько охраняла погранзону от шпионов, диверсантов и иностранного вторжения, сколько от местных варваров.

Вот сидит пограничник, видит, ты идёшь: захотел - пустил тебя, не захотел - на фиг послал.

За ужином Олег рассказал много интересного про своего отца. Фёдор Леонтьевич помимо прочего прославился еще и тем, что ликвидировал на полуострове огромного медведя-каннибала, который пожирал себе подобных. Чудовищный медведь облюбовал себе место там, где река делает поворот: залегал над трёхметровым обрывом и ожидал жертву. Заслышит шаги по воде и прыгает перед остолбеневшим медведем. Заваливает его, прячет тушу и опять залегает.

И вот лежит этот медведь-каннибал в своей засаде, - рассказывает Олег, - слышит: шаги. Прыг с обрыва, а перед ним не мишка, а… Фёдор Леонтьевич!

Олег с чувством естественной гордости за отца продолжает:

Туша этого гиганта в выпотрошенном виде весила 520 кг! На ВДНХ его череп первое место занял. А когда хотели на Европу (европейский конкурс) посылать, вышла загвоздка: наша разведка разнюхала, что череп трофейного медведя Чаушеску был меньше. Решено было не унижать Чаушеску, - трофей какого-то там Фёдора Леонтьевича, видите ли, больше, чем трофей Чаушеску! - и таким образом не портить отношения с Румынией, и батин медведь на Европу не выставлялся. Это всё политика, чтоб ей пусто было!

Рядом со мной за столом сидел немногословный напарник Олега Саня. Угощали супом и пеленгасом.

Ешь всё, мы уже наелись за это время.

Когда медведя-каннибала завалили, у него нашли закопанными пять-шесть убитых им медведей, - бойко продолжал тему Олег.

Я вот не люблю, когда хвастаются, - развивал он мысль, - что, мол, убили медведя с трёхсот метров и т.д. Попробовали бы вот вплотную, как Фёдор Леонтьевич, дело с медведями иметь.

Да уж, предки ходили на медведя не то что с ружьем, а с рогатиной и нередко выигрывали в честном поединке. В наше время охотничья доблесть понижает свою планку по мере усовершенствования стрелкового оружия. Всё относительно.

И не боишься ты вот так ходить в одиночку среди медведей? - с малой долей иронии смотрит на меня зверобой.

Да как-то страху нет, дело привычное, - отвечаю.

Тебя медведь хоть раз атаковал. Нет? А вот меня атаковал… Ты бы по-другому говорил.

Вроде бы медведь существо спокойное. Я даже слышал, что он человека боится. Просто нужно не провоцировать его…

Орудуя ложкой, Олег ухмыльнулся, кинув на меня взгляд:

А кто знает, что у него на уме. Вот мы сидим тут с тобой, кушаем, а ты вдруг возьмёшь нож и нас всех порубишь. Кто тебя знает?! Так и медведь.

Сидя в беседке на фоне сумеречного залива и далёких высоких берегов, разговорились с Олегом и за жизнь.

В сгущающейся темноте разошлись спать. Немного непривычно: электрического света нет, и спать приходится ложиться рано.

По словам Олега Картавых, от шлагбаума посёлка Кириллово до его стана - 27 километров. Таким образом, за день я сделал порядка 30 км.

День третий: хлебосольные рыбацкие станы, сахалинские джунгли и мыс Анастасии

Проснулись в семь утра от громогласного:

Саня! Вставай!

Это Олег будил своего напарника.

Вставай-вставай! Собирать вещи надо.

Сегодня они сворачиваются и покидают стан. В полдень начинается прилив, и надо успеть собрать скарб, разобрать домики и проскочить по отливу на север.

Небо хмурилось. Впрочем, прогноз так и обещал: дождь во вторник в первой половине дня.

Девиз Фёдора Леонтьевича Картавых был: "Не можешь выполнить - не обещай, замахнулся - бей".

Таким напутственным словом Олег с Саней проводили меня в дорогу. На прощанье Олег дал мне номер своего мобильного.

Было 8:30 утра. Накрапывал дождик. Через некоторое время стало капать настойчивее, и начался капитальный дождь, в одночасье вымочивший меня до нитки.

Вскоре показались строения: пройдя около 8 км, я вышел к берегам реки Найчи (именно там находится могила Ф.Л.Картавых и его жены). На северном берегу реки - стан. Как мне говорили днём раньше, тут живёт некто Петрович.

Стан огромный. Стучу в дверь. Вышел круглолицый малый, назвавшийся Сергеем. Сам Петрович оказался в вагончике. Через некоторое время мы втроём уже завтракали в столовой стана. Петрович - прожжённый бородатый мужик в почтенных годах, он живет в этих краях с 1989 года. На восточном побережье Крильона его знают все. В свою очередь он был лично знаком с Ф.Л.Картавых.

Угощая меня копчёной уткой с рисом, Петрович поведал о том, как три года тому назад на этом стане ночевали две молодые англичанки, которые на каноэ плыли в Японию. Я их сразу узнал: одной из них была Сара Оутен. Она шла в кругосветку и через Сахалин перебиралась в Японию: от Крильона до Вакканая проливом Лаперуза. Я тогда работал в определенных структурах и занимался ее вопросом.

Вечером, смотрю, причаливает байдарка. Из неё вылезли две девчонки и на берегу палатку разбивают, - вспоминает Петрович, - я им говорю: тут медведи бродят, я в туалет-то без ружья не хожу. Короче, зазвал их ночевать внутрь.

По словам Петровича, в этом месте был японский посёлок со школой. Ничего удивительного, при японцах весь Южный Сахалин был застроен и заселён. В предгорьях горы Спамберг нам много встречалось полей немалых размеров - трудолюбивые японцы изо всех сил расширяли свою обреченную империю.

После завтрака я перешёл полноводную Найчу, несущую свои воды почти под окнами столовой, в болотниках, которые мне одолжил Петрович, и, оставив их под корягой на том берегу, как было оговорено, пошёл дальше. Вдали, у сопок, паслись лошади. Полуостров Крильон ими славится.

После почти 8 километров пути под струями дождя замечаю в сопках православный крест, венчающий спрятанную за мокрыми деревьями часовню, - я вышел к устью реки Могучи, на берегах которой расположился очередной стан.

На территории стана пасутся корова и бараны. Бегает пёс. Замечаю женщину, стремительно входящую в дом. Спешу за ней, стучусь в дверь. Дверь открывается, и на меня смотрят женщина, зашедшая внутрь только что, и восточный человек с банданой на голове. Фраза, с которой меня встретили, говорила о многом:

Родной ты мой человек!

Это Ольга, хозяйка дома, выразила сочувствие моему вымокшему напрочь состоянию. Алик сразу же предложил переодеться. После осмотра часовни на сопке, я поглотил три чашки горячего борща, слушая историю этих добрейших людей. Ольга приехала с Алтайского края, она уже четвёртый год работает здесь поварихой. Дома муж и пять детей. Года-два назад ездила проведать семью и с тех пор больше выехать не смогла - денег всё не хватало. Тем более что в этом году рыбы почти не было. Алика тоже жизнь покидала, и он тут третий год безвылазно(!).

Здесь, на самом деле, не только стан, но и база отдыха. В тёплое время года каждые выходные тут проводятся тусовки для состоятельных людей: музыка, шашлычки и т.п.

Ольга показывает мне на своём цифровом фотоаппарате фотографии здешнего быта: рыбалка, домашний скот, рабочие будни. Словно дежавю какое-то: в июле того же года, когда я пробирался по дороге от мыса Погиби на восток, пересекая Сахалин, в избе трубообходчиков в глухой тайге мне точно так же такая же хлебосольная хозяйка за трапезой показывала на ноутбуке фотографии. Видимо, целый тип таких женщин сложился.

Обращаю внимание на наличие комаров в это довольно-таки холодное время года. Алик говорит, приводя точные данные своих наблюдений, что они на побережье появились 6 сентября, а Ольга объясняет причину: лето было засушливое, жаркое, до 30 градусов в тени, вот комары, якобы, и ждали благоприятной поры.

Наевшись борща, напившись горячего кофе и согревшись, я, несмотря на настойчивые предложения Алика остаться ночевать (хотя ещё день на дворе), выдвигаюсь дальше. Обнявшись на прощанье с хозяевами, которые проводили меня до реки, перехожу вброд (пока отлив) Могучи и продолжаю путь на юг.

С надеждой смотрю на хмурое небо, с которого стремительно падает вода: как никогда хочется солнца промокшему путнику.

Предстоит самый трудный этап пути - переход по верху, по хребту, в обход скал Хирано и мыса Конабеевки. Я был готов к тому, что будет очень трудно, но что это будет практически убийственно, даже не предполагал.

Существует проход по этим скалистым местам снизу, но из прочитанных мною воспоминаний путешественников и услышанных от бывалых людей советов выходило, что по кромке моря можно пройти только налегке. Мой друг и напарник по походу на гору Спамберга Максим говорил, что мыс Конабеевка получил своё название потому, что тут разбивались кони (там была устроенная японцами лошадиная тропа).

Имея за плечами порядка 12 кг скарба, принимаю решение идти поверху.

Дохожу до указанного Аликом остова небольшого проржавевшего судна. Там - распадок, в котором прячется старая японская дорога, ведущая вверх на хребет. Но сначала решаю дойти до ближнего скалистого мыска и посмотреть, что за ним. Пробравшись по огромным камням первые десятки метров, взбираюсь на мысок и вижу повсюду нагромождения валунов и лезвиеподобных скал. Понимаю, что с тяжёлым рюкзаком идти дальше не стоит - рискованно.

Переобуваюсь: тапки, которые хороши лишь в условиях морского берега, прячу в рюкзаке, надеваю кеды и ухожу в распадок.

Поначалу тропку, вроде бы, видать, но вскоре она теряется в зарослях. Махнув рукой - будь что будет! - сворачиваю на склон и поднимаюсь напролом. Враждебно щетинится бамбук, до боли знакомый со Спамберга. Неделю назад он не пустил нас на вершину горы, теперь препятствует обходить Крильон!

Промокает до нитки высохшая было одежда. Кругом берёзы и прочие лиственные деревья и немного хвойных. Цепляясь за стволы деревьев, воюю с бамбуком. Подавляю страх перед неизвестностью в этих заброшенных местах, поливаемых дождями и обложенных медведями. Назад ходу нет. Правда, Алик с Ольгой пока ещё неподалёку, и можно вернуться в любой момент, но возвращаться к ним будет капитуляцией. Помнится, Максим говорил, что по сравнению с Тонино-Анивским полуостровом Крильон - детские игрушки. Шутишь, дружище, поход до мыса Анива был весёлым променадом, а тут вон какое дело - борьба за каждый метр.

Прорываюсь на гребень хребта. За буйной растительностью видна только гладь моря да бескрайние просторы полуострова.

На гребне хребта бамбук не такой высокий - идти легче. Иду по хребту дальше на юг. Не иду - плыву, в прямом и переносном смыслах. В прямом - потому что всё мокро от дождя; в переносном - потому что приходится работать руками, как при плавании. Про хвалённую старую японскую дорогу и не вспоминаю - она окончательно исчезла в зарослях. Иду по интуиции. Периодически под ногами попадаются какие-то канавы, прорезающие хребет. Местами они глубокие, и, чтобы их преодолеть, приходится в них спускаться. Всё это - и бамбук, и канавы, и дождь - не могут не вызвать унылого настроения. Но унывать в таких местах безумие: куда лучше прекрасные пейзажи в таких условиях, чем в сухости и тепле - стена дома напротив, где в вечерних окнах отображается личная жизнь сотен людей. Внизу показался мыс Конабеевка. Поистине красота неземная!

Замечаю, что хребет плавно начинает спускаться к побережью. В порыве радости решаю сойти с хребта и начать спуск пораньше, и это было большой ошибкой. "Сваливаюсь" влево и пробираюсь сквозь бамбук. А на склонах, как мы уже знаем, он гораздо яростней, чем на хребте. Пробираюсь до русла ручья и свободно иду по нему вниз в надежде, что он выведет меня на берег моря. Однако склон резко обрывается вниз, и, видя далеко внизу бьющиеся о камни морские волны, понимаю, что нахожусь всего лишь на высокой скале. Поспешил, ох, поспешил со спуском!

С досадой поднимаюсь по руслу и забираю влево на склон отрога, прям в чащу бамбука. Дело в том, что спускаться по склону, заросшему бамбуком или кедровым стланником проще, поскольку идёшь по направлению его расстилания, то есть, "по шерсти", а вот подниматься приходится "против шерсти". Я, собственно, и решил обходить полуостров Крильон со стороны Тараная именно потому, что, по словам бывалого товарища, бамбук на хребте над Конабеевкой стелется в направлении юга, что упрощает ход, так как - "по шерсти".

С трудом переваливаю склон и начинаю спуск по отрогу. К бамбуку примешиваются лианы. Они переплетаются и цепляются за рюкзак или же просто свисают поперёк пути: невозможно ни перешагнуть их, ни разорвать. Продвигаться очень тяжело, до тошноты, тошнота - признак переутомления. Повторяется ситуация, много лет назад имевшая место в горных джунглях Лаоса. К лаосским лианам и прочей буйной растительности добавлялись какие-то жуки, которые кусали руки, оставляя незнакомую прежде, крутящую боль. Тогда у меня не было с собой ни еды, ни питья, а внизу текла полноводная река, в менее чем километре от меня, и дразнила своей свежестью. И точно также я пробирался тогда сквозь джунгли и выходил к скалистым обрывам. Но тогда я был налегке и мог кое-как спускаться вниз по скальной стене и деревьям.

Сахалинские джунгли не уступают джунглям Индокитая. На склонах горы Спамберга, пробираясь сквозь бамбук, я выразил пожелание заиметь мачете, но Максим сказал, что в данном случае мачете не поможет. Сейчас же я просто горел желанием держать мачете в руке и прорубать себе путь к морю. Рубить всё кругом, с плеча! - так дикая флора выматывала. На побережье будет спасение от этой убийственной красоты! Там камни и песок, там ручьи и волны, там можно лечь на ровную поверхность и перевести дух. Здесь же приходится быть в постоянном напряжении: в физическом и моральном. Чтобы хоть как-то продвигаться, делаю отчаянный сальто-прыжок вперёд и перекидываю себя вместе с рюкзаком через сплетения ветвей. И так раза три.

Вновь русло ручья и вновь он падает вниз со скалы.

Опять подъём сквозь щетину сахалинских джунглей, опять переваливаю отрог. И вот, наконец, третий ручей, русло которого выводит к морю!

Выйдя на побережье, оглядываюсь на арку Конабеевки, оставшейся позади, на севере, и перевожу взгляд наверх. Действительно, убийственная красота: можно остаться навечно в этих зарослях.

Вымотан настолько, что убито желание сходить на арку и посмотреть, что там за ней (сейчас об этом жалею). Но всё, что нас не убивает, нас делает сильней, говорил один радикал.

Без потерь не обошлось: разорван карман на штанах и исцарапаны руки. Тогда, в Лаосе, мои штаны превратились в шорты, а ноги и спина - в исполосованную плоть. Родные места снисходительней.

На часах шесть вечера.

…Иду до мыса Анастасии. Там был некогда посёлок Атласово. Петрович говорил, что оттуда до них - до стана на Найче - один мужик через заросли над Конабеевкой дошёл за два часа (!), чтобы позвать на помощь: у них что-то там заглохло. Я же только на обход одной Конабеевки потратил более трёх часов.

Прохожу водопад, маяк на сопке, дохожу до мыса Анастасии.

Он представляет собой резкий выступ в море и состоит из двух скал: большая похожа на каравай и, по всей видимости, экструзия (магматическое тело), вторая поменьше и являет собой кекур. На юге, через бухту Морж, виден мыс Крильон с сооружениями на нём. Повыше на сопке - белые шары ПВО.

На самом мысу Анастасии располагается стан, рыбаки уже снялись, на стане никого нет. Кругом постройки. Со времён Карафуто осталась инфраструктура: пирс, чаны для засолки рыбы и т.п.

Смеркается. Перехожу с рюкзаком на голове по горло в воде ярящуюся полноводьем (прилив начинается) реку Анастасию.

Разжигаю костёр (морские дрова, даже сырые от дождя, горят хорошо!), в сумерках наспех сушу вещи, готовлю ужин и произвожу отбой. В сырой палатке прокручиваю в памяти насыщенный день. Через открытый вход палатки созерцаю далёкие огни мыса Крильон и отблески маяка: он с определенной частотой прорезает стремительным всполохом южную часть ночного неба. Красиво и монументально. Поблизости никого нет, и далекое присутствие людей греет душу: в бухте Морж, примерно на половине расстояния от меня до мыса Крильон, бросило якорь судёнышко.

До мыса - километров 12-15. Завтра к обеду нужно дойти.

День четвёртый: мыс Крильон, Япония и западное побережье

Утром проснулся рано: в шесть-полседьмого. Просушка мокрой одежды заняла много времени, и я выдвинулся в путь лишь в пол-одиннадцатого.

В процессе сушки одежды с сожалением обнаружил, что маленькая книга рассказов Акутагава Рюноскэ в очередной раз промокла и теперь уже окончательно развалилась (бумажные вещи нужно хранить в целлофановом пакете!). Новой починке неоднократно клееная книга уже не подлежала, и я принял решение - сжечь. Достойный уход походной книги - быть почётно преданной огню на краю света. Книга этого великого японского писателя, сопровождавшая меня во время моих путешествий по стране и по Сахалину, триумфально исчезла в пламени костра на мысе Анастасии.

Иду по берегу бухты Морж. Море без волн, что довольно необычно. На берегу валяются бутылки из-под водки и встречаются всё те же предметы быта: холодильник и два телевизора. Вдалеке бороздят простор залива корабли. Над акваторией стоит какой-то рокот.

Какое-то время меня сопровождает любопытный тюлень, плывущий параллельно моему ходу метрах в десяти от берега. Иду по огромным свежим следам косолапого. Следы сворачивают вправо в сопки и тут же опять появляются.

Огибаю три скалистых мыса. Набредаю на остов вездехода: от боевой машины остались лишь ходовая часть и поршни. Уже чувствуется близость военных.

Прохожу последний скалистый мыс - мыс Кострома - и выхожу на финишную прямую - до мыса Крильон.

С побережья на возвышенность, где находятся строения, ведёт развороченная "Уралом" грунтовая дорога.

Около четырёх часов пополудни я уже был на крайней южной точке Сахалина.

На Крильоне расположены погранзастава, возле которой стоит вертолёт (он пролетал пару раз туда и обратно, пока я шёл по побережью), высится древний действующий маяк, возле него - метеостанция, повсюду разрушенные постройки.

Иду по грунтовой дороге, местами она переходит в ядреную грязь.

Вертолёт вновь стал взлетать. Наблюдавшая за его взлетом женщина поздоровалась со мной. Проехал на мотоцикле-муравье парнишка, везя в кузове, если мне не изменяет память, детали дизельного двигателя.

К моему удивлению, никто из военных не спросил у меня документов: их - военных - практически не было видно в этой погранзоне.

На краю мыса, над обрывом - могила советских воинов, освобождавших Южный Сахалин в августе 1945 года. Сюда каждый год на 9 мая приезжают джиперы возлагать венки. Увидеть памятник здесь было для меня весьма неожиданным. Впрочем, должно быть, такое расположение имеет больше символическое значение.

Сижу на обрыве, на самом краю Сахалина. Вдали синеет полоска Японии. До Вакканая - порядка сорока километров. На том - японском - берегу виднеется белая башня. На юго-западе высится гора Рисири, являя собой одноименный остров. До Японии, как говорится, рукой подать, и в то же время она далеко. Далеко - бюрократически (визу в Японию всё никак не отменят), рукой же подать потому, что японский путешественник Сэкино Ёсихару с товарищем лет десять тому назад на каяке до туда за 13 часов добрался.

Как-то, на закате Союза, один французский барон-виндсерфер Арно де Ронэ, рекордсмен Книги рекордов Гиннеса, не дождавшись советской визы (в консульстве в Саппоро завтраками кормили), чтобы легально пересечь пролив Лаперуза, в один из дней своих тренировок, поймав попутный ветер, самовольно ушел на серфе на Сахалин. На берегу пограничного мыса Крильон Арно не встретил никого, кто бы мог зафиксировать его рекорд. За тоскливыми размышлениями его застали наши рыбаки, которые передали всемирно известного мореплавателя пограничникам. Дело разрешилось вполне благополучно: в Москве Арно знали хорошо.

А сколько в этом районе шпионов из Японии высаживалось, знает только ограниченный круг лиц!

Иду обратно в сторону маяка. Спрашиваю у недавней женщины, которая теперь пилит дрова, где находится метеостанция: там у меня есть одно дело. Метеостанция находится на территории маяка, до которого нужно лишь немного подняться.

Во дворе бегают куры и раздирается пёс. У входа стоит, слегка улыбаясь, миловидная девушка Оля, до которой я шёл больше года, и смотрит на меня с интересом. Полная романтика.

Здравствуйте! Оля? Вам привет от Егора из Томска.

У Егора я вписывался на ночлег в Томске во время автостопа по России. Егор - отмороженный автостопщик и велоавантюрист. Прибыв пару лет назад в Холмск на пароме и оказавшись впервые на Сахалине, он сразу же отправился на Крильон (после этого он добрался аж до Охи). Здесь он и познакомился с Олей, которая приехала из Барнаула сюда, на край света. Егор рассказал мне о ней и просил при случае передать привет.

Егора она вспомнила, поблагодарила за привет и предложила попить чаю, правда, только через час, когда закончится её смена. Но времени у меня не было - нужно было разбить лагерь до заката солнца, и я вынужден был раскланяться. Правильно я сделал или нет, что отказался, не знаю; может быть, стоило пожертвовать временем и узнать, что же заставило эту девушку уйти из цивилизации и жить на краю земли?..

И вот, обогнув мыс Крильон, иду теперь на север, в сторону дома. Поглощаю перезревший вкусный шиповник. Гора Рисири преобразилась в лучах западающего солнца. На северо-западе синеет остров Монерон. Сопки Татарского побережья полуострова Крильон лишены леса - из-за сильных морских ветров. Это делает местный рельеф похожим на Забайкалье с тем только отличием, что на здешних сопках растёт непролазный бамбук, а в степях Забайкалья мягкие благоухающие травы.

Ещё одна особенность западнокрильонского побережья - это отсутствие полноценных дров: нормального костра не разжечь. На берегу полно морской капусты, в которую проваливаешься по щиколотку.

Выхожу на мыс Майделя.

На прибрежных сопках забелело что-то похожее на памятник. Издалека, на фоне голого рельефа, это напоминает бурятское ритуальное сооружение в степях.

Чуть поодаль у самого леса высится бетонная труба.

Забираюсь по военной дороге в сопки и подхожу к памятнику, выполненному в характерном японском стиле. Могила знатного самурая? У основания - красная табличка, по бокам которой стоят две огромные гильзы с красными звёздами. На табличке надпись о том, что здесь в 1990 году погиб советский солдат (в результате несчастного случая). Неужели этот весь комплекс посвящён погибшему?..

На самом деле интуиция меня не подвела: постамент и вправду японский. После описываемого похода я обнаружил в "Вестнике сахалинского музея" (№18 за 2011 год) статью про японский пост Сирануси, находившийся здесь, на мысе Майделя, в XVIII-XIX веках. Сообщалось также, что в октябре 1930 года мэрия японского города Хонто (ныне Невельск) на месте поста установила памятник, на японском языке звучащий как Кайдзима Кинэнто, в честь японских исследователей Карафуто. Кроме того, по рассказам местных жителей, неподалёку стояла советская войсковая часть, танки которой якобы до сих пор спрятаны в сопках и в любой момент готовы развернуться для ведения боевых действий.

Вскоре показались массивы мысов Замирайлова Голова и Кузнецова.

На закате я дошёл до останков севшего на мель во время невероятного шторма в 1945 году судна "Либерти". Корабль развалился на три неравных части.

На закате всё это символизирует преходящесть человеческой цивилизации на фоне красоты мироздания.

Красочный вечерний небосвод исполнял беззвучную симфонию, торжественную и неземную.

В 19:45 я приметил место у реки, где на траве можно было поставить палатку. По костровищу и остаткам дров было видно, что тут уже стоял чей-то лагерь. В сгустившихся сумерках, когда я сооружал палатку, послышался отдалённый шум автомобиля, и вскоре неподалеку на берегу остановилась рыбацкая "Нива", из которой вышли двое и стали заводить невод в море. Я подошел к ним. Познакомились: Дима и Андрей из посёлка Правда. В километрах пяти на север был их лагерь, где остались их товарищи.

Утром Дима с отцом приехали за мной и предложили подбросить до Невельска, так как идти берегом в обход мыса Кузнецова трудно, а по объездной таёжной дороге грязно и опасно по причине медведей. Да и сам мыс Кузнецова - эти скалистые берега - находятся под юрисдикцией одного медведя-монополиста, который, якобы, очень не любит чужаков на своей территории (ничего не напоминает?). Отказывать было нецелесообразно, и на трёх машинах мы двинулись на север. Я ехал с Иваном и его охотничьим псом Персиком (Перс), тоскливо скулившим всякий раз, когда видел в окно вспархивающую утку. Спасибо вам, друзья, что не оставили путника!

…Проехали гору Коврижка. Мне и раньше приходилось слышать, что эта гора использовалась айнами как неприступная военная крепость. На острове некогда велась война между нивхами и айнами, так что эту гипотезу отбрасывать нельзя. Дима на Коврижку однажды лазил. О том, что на плоскую вершину есть ход, свидетельствует верёвка, свисающая сверху. С сожалением я глядел на Коврижку, оставляемую нами. Видать, в другой раз придется взобраться.

Добрались до Шебунино, и начался асфальт.

После разбомбленных Шебунино и Горнозаводска Невельск предстал мегаполисом. У них даже "Рублёвка" своя есть: коттеджи вдоль федеральной трассы. Началась цивилизация, обрамлённая красочными осенними сопками.

И вот… вокзал - маршрутка - Южно-Сахалинск. Приехали.

В работе над материалом использовались сведения из книг "Хоппо руто. Сахарин но таби", автор Сэкино Ёсихара (Токио, 2006), "Без грифа "СЕКРЕТНО", автор-составитель Н.В.Вишневский (Южно-Сахалинск, 2012).

vnedorog:
Евгений! Ты уже на рюкзаке сидишь?
Я тебя встречаю, в Южном берем человека, летим в Холмск, перегруз, заводим "Боинга" и выдвигаемся в точку старта - утром 7го старт уже по бездорожью

// egolovach.livejournal.com/

golovach:
Сергей - дублирую рейс.
YUZHNO SAKHALINSK, EПрибытие в 13:20 Чт.

vnedorog:
Окей Евгений...
Держу на пульсе. Встречать буду сам...

Все восемь часов, самолёт летел куда то прямо....

Мыс Крильон - самая южная точка полуострова Крильон и всего острова Сахалин. Название было дано в честь французского военачальника Луи-Бальбес де Крильона великим французским мореплавателем Жаном-Франсуа де Лаперузом.

С севера соединён узким, но высоким и обрывистым перешейком с Крильонским полуостровом, на западе омывается Японским морем, на востоке - заливом Анива Охотского моря. С юга - пролив Лаперуза, разделяющий острова Сахалин и Хоккайдо.

// egolovach.livejournal.com/

По дороге из Южно-Сахалинска до Холмска было очень ветрено, но не холодно. Ветер быт такой силы, что на нём можно было сидеть =)

// egolovach.livejournal.com/

Собрав часть экипажей, выдвинулись на маршрут к мысу Крильон.

// egolovach.livejournal.com/

Дорога вдоль берега моря, она разная... Воздух солёный и остро пахнущий морем-акияном с явной ноткой йода.

// egolovach.livejournal.com/

Всё побережье прорезают мелкие речки, эта зовётся Шестомой.

// egolovach.livejournal.com/

Для преодоления водных преград, на всём протяжении выставляются штурмана. Иначе риск угодить в промоину, или наткнуться на камень, ствол дерева очень велик. Да и течение очень сильное.

// egolovach.livejournal.com/

// egolovach.livejournal.com/

// egolovach.livejournal.com/

Тут начинаются поля из выброшенной на берег морской капусты.

// egolovach.livejournal.com/

Морская капуста, это очень вонючая и скользкая субстанция.

// egolovach.livejournal.com/

Ехать по ней, крайне тяжело. Стебли, наматываются на мосты и машина буквально вязнет в ней.

// egolovach.livejournal.com/

Пройти в одиночку, тут невозможно.

// egolovach.livejournal.com/

Выручает - командная работа и лебёдочные якоря.

// egolovach.livejournal.com/

Очень скользко...

// egolovach.livejournal.com/

А потом начинается дорога, по которой можно ехать часами. Слева сопки, справа океан.

// egolovach.livejournal.com/

Шоссе! =) Смеркалось, решено было разбивать лагерь.

// egolovach.livejournal.com/

Прошли несколько километров по "пляжам" и остановились для сбора группы около транспортника "Либерти".

// egolovach.livejournal.com/

Корабль затонут в 1944 году. С тех пор тут и лежит.

// egolovach.livejournal.com/

// egolovach.livejournal.com/

Начал подтягиваться народ, Впереди был перевал и распадок. Распадок, это место между двумя сопками. Высота разная и техника преодоления тоже разная.

// egolovach.livejournal.com/

Отворот на перевал.

// egolovach.livejournal.com/

Природа стремительно начинает меняться, а температура окружающего воздуха повышаться.

// egolovach.livejournal.com/

// egolovach.livejournal.com/

// egolovach.livejournal.com/

// egolovach.livejournal.com/

Самые прыткие, оказались "Джимники-Сузуки-Самураи", они едут везде, разве что подпрыгивать не умеют! Все дороги, тут были построены японцами во время оккупации острова.

// egolovach.livejournal.com/

Самое неприятное, это упасть в промоину. Глубина лужи может быть до 2х метров!

// egolovach.livejournal.com/

Распадок.

// egolovach.livejournal.com/

Это бамбук, да да - именно бамбук. Это растение, страшный сон местных джиперов. Очень крепкий, гибкий и острый. Оторвать рулевую сошку - делать нефиг, проколоть шину - легко.

// egolovach.livejournal.com/

На Сахалине всё большое! На острове не было ледникового периода и поэтому все растения огромны по сравнению с точно такими же но например в средней полосе. Если лопух, то огого!

Так получилось, что мы первыми преодолели перевал и остановились на небольшую стоянку для перекусу.

А есть там хотелось всегда. Этому способствовали свежий тихоокеанский бриз и сумасшедший запах из походных котелков.

Пока закипала вода, мужики наловили крабов.

Есть своя хитрая технология ловли. Краб большой и злой.

А вокруг... Изумительная свежесть...

Ручьи с чистейшей водой. На такой воде, обычные пельмени приобретают божественный вкус!

-Как дела, Москва? =) Народ всё время старался меня накормить и всячески заботился. Спасибо вам Ребята!

Дождались отлива и пошли вдоль линии океана. Фееричное действо.

Дизель тарахтит, что то булькает под днищем, а ты отчасти едешь, отчасти плывёшь...

Впереди показывается военная часть на мысе Крильон! С погодой не очень повезло, солнце за всё время экспедиции выглянуло на 2 часа. Пейзаж по цвету очень унылый.

Потихоньку подходим к конечной точке.

Зелёный дом справа - общага погранцов. Япония, через "дорогу".

Приехали.

Помните песню?

А почта с пересадками летит с материка До самой дальней гавани Союза И я швыряю камушки с крутого бережка Далёкого пролива Лаперуза...

На фото ниже - камушки и моя рука =)

И вот, эти камушки, полетели в пролив =)

Мечта детства - сбылась. Когда я был маленький, я часто раскладывал на полу карту и ползая по ней, често натыкался на Сахалин и его "хвосты". Всё время думал - А как там? И всегда очень хотел туда попасть.

Мыс Крильон.

На самом мысе, осталось множество японской заброшенки.

Например, старая котельная (японская) которой больше 80 лет.

КОВРИЖКА!

23 августа 2011 года в составе шести человек (я, Дима, Галя, Антон и два Кирилла) отправляемся на утреннем автобусе в г. Невельск, далее в Шебунино откуда и начнется наше путешествие к мысу Крильон, самой южной точке острова Сахалина. За два дня мы должны подойти к горе Коврижка, где к нам присоединяться еще четыре человека из нашей группы (Лена, Алексей, Вика и Сергей). Впереди 10 дней похода, море, солнце и никакой цивилизации, настроение у всех отличное, отправляемся в путь!!!

До Коврижки дошли без препятствий, больше всего боялись, что не перейдем реку Перепутку, в дожди и приливы она поднимается так, что даже машины проехать не могут. Но к нашей радости реку мы перешли спокойно, ну все таки два дня без приключений не обошлись, у Кирилла заболели колени и идти он практически не мог. Не оставлять же его одного, Дима водрузил на плечи Кирюхин рюкзак и медленно пошли к нашей цели. Пыхтя, сопя с большими остановками мы все же во время дошли до цели, а вот и наши едут, радости не было предела. Общим собранием решаем, что Кирилла завтра надо отправлять домой на попутном транспорте, разбиваем лагерь у подножия горы, пока все собирают дрова на костер Дима с Кириллом (уже говорила их у нас было два) капают «бассейн»,чтобы мы после двухдневного пути мы могли помыться и охладиться от беспощадно палящего солнца. Тем временем костер горит, палатки поставлены, можно и к ужину приступить, ребята привезли с собой домашней еды, о блаженство!!!

Начинало смеркаться, но нам жутко хотелось побывать наверху Коврижки. Гора Коврижка получила свое название из-за своей формы ввиде тортика, находится она на мысе Виндис в переводе с айнского языка, как « скверное жилище»,откуда такое название? Мыс находится в 35 км. от пос. Шебунино, сама Коврижка возвышается над уровнем моря на высоте около 78 м., имеет практически идеальную круглую форму с диаметром более 100 м. Абсолютно плоская вершина Коврижки известна тем, что на ней были найдены археологические стоянки древнего человека. Есть версии, что эта природная постройка использовалась Сахалинскими аборигенами в качестве крепости, где они спасались от нашествия чужаков, может именно поэтому и название « скверное жилище».

Подъем на Коврижку очень крутой, на нее можно попасть только по канату, который натянут добрыми людьми. Преодолевая страх, вскарабкались наверх и перед нами открылся головокружительный вид, виден почти весь Южно-Камышевый хребет с одной стороны, а с другой мыс Кузнецова, куда мы отправимся завтра с утра.

Уже совсем стемнело, поэтому фото на память и начинаем спуск вниз. О, боги!!! Спускаться было еще страшней, чем лезть наверх, в темноте наощупь, не видно куда ставить ногу, из под ног сыпятся камни, но не оставаться же наверху. Дима страхует девочек сверху, а Сергей подбадривает своими шутками-прибаутками и вот ноги коснулись твердой и ровной земли. Ура!!! Спустились вниз и мы с Галюней отправились в «баню», которую соорудили ребята. «Банька» удалась на славу. Намытые, наетые домашненького по палаткам, завтра с утра в путь к своей мечте, на Крильон!!!

Мыс Кузнецова

На следующее утро собрались и в путь. Алексей загрузил рюкзаки и некоторых членов нашей команды в машину и поехал в сторону мыса Кузнецова договариваться об отправке Кирилла домой и стоянке машины, а мы налегке отправились пешком. Красота то какая, море плещется, солнышко греет(пока еще не печет), вот на камушек взгромоздился баклан, совсем близко подпустил нас к себе и не улетает, ну все баклан теперь ты фотомодель и герой наших фотоальбомов.

Подходя ближе к мысу Кузнецова вырисовываются домики, заметили православный крест-церквушка!!!

Необычно в такой дали от цивилизации увидеть церковь. И мы замираем от восторга, какая картина перед нами потрясающая, на берегу моря пасется табун лошадей, такого чуда я в жизни не видела, и каких тут только нет и рыжие, и белые, и черные, и в пятнушку и в яблочко. Необычайная красота, эта картинка до сих пор стоит у меня перед глазами.В свое время для разведения сюда было завезено 50 племенных якутских лошадей. Еще говорят, что на территории фермерского хозяйства живут страусы, но их мы, к сожалению, не видели. Зато лошади……….

Мыс Кузнецова – один из природных памятников о. Сахалина, название свое получил в честь капитана 1-го ранга Д. И. Кузнецова, командовавшего первым отрядом, приплывшим на Дальний Восток в 1857 г. Для охраны Российских границ. Мыс мы обходим стороной, так как там непроходы, сворачиваем на дорогу, ведущую через перевал, Кирюха нас пошел проводить, так как сегодня он на машине, которая поедет с фермерского хозяйства отправляется домой лечить коленки. Пока, Кирюха, увидимся в городе. Ну а мы в составе девяти человек оправляемся дальше. Недалеко от деревушке наткнулись на японский столбик с иероглифами, таких столбиков много осталось по Сахалину, на нем указана высота над уровнем моря.
Дорога через перевал в хорошем состоянии, заходим в лес и нам становится жутковато, в этих краях полно медведей, раньше на полуострове был заказник, охота и рыбалка в этих крах была запрещена,вот и расплодились тут мишки. Достаем дудки и дудим, что есть мочи, аж голова кругом пошла. Солнце палит беспощадно, рюкзаки оттягивают плечи, да еще и оводов целая куча налетела, не помогают даже репиленты, от жары они стекают вместе с потом.

Ну вот и конец дороги и тут натыкаемся на свежий след мишки-косолапого, представили, как он драпал когда услышал наши дудки. Вышли мы наконец таки на берег моря и устроили привал и обед.

Кораблекрушение.

Отобедали, отдохнули и дальше в путь. Слева сопочки зеленые, там где то сладко сопят мишки, справа море голубое, впереди туманный горизонт, тишина и только слышно шум прибоя, тишь да благодать, вот только солнце палит так, что дышать жарко. Галюня закуталась в олимпийку, прячась от солнца, бедненькая один нос торчит.

Сергея переполняют эмоции и он царапает на песке « АХРИНЕТЬ»и все в этом слове!!!

На горизонте из-за тумана появляется « корабль-призрак», аж мурашки по коже. Подходим ближе и вот он красавец, вернее все, что от него осталось. Корабль разорван на три куска- жутковатое зрелище. Как позже прочитала это сухогруз «Луга», лежит он здесь уже более 65 лет на отмели. Чайки и бакланы облюбовали останки корабля и устроили на нем птичий базар. К осени 1947 года пароход-сухогруз « Луга» подготовили для буксировки во Владивосток, а потом далее на капитальный ремонт в Шанхай. Буксировать «Лугу» поручили пароходу «Петр Чайковский», но упустили время и буксировку начали в конце октября. «Петр Чайковский» и «Луга» были подхвачены сверепым тайфуном у пролива Лаперуза. Буксир порвался и «Лугу» выбросило на полуостров Крильон между мысами Майделя и Замирайлова голова. Повреждения «Луги» были настолько велики, что ремонт был нецелесообразен и снимать с отмели ее не пытались, вот так и стал он домом для чаек и бакланов

Небольшой привальчик, фото на память и снова в путь.

Ночной гость.
Все чаще и чаще натыкаемся на медвежьи следы разных размеров и размерчиков, на сопочках виднеются мишкины тропки.

Дело близится к вечеру, пора искать место для лагеря. Решили остановиться возле небольшого озерца. Ну елки-палки не учли, что лагерь поставили возле мишиной тропке, вернее поняли это позже.

Я и Леша пошли к озеру, я мыть посуду, Леша за водой. И вот решил Алексей водички набрать проточной с ручейка, который стекал с сопочки. Зашел в траву и не прошло и минуты выскочил Леша из кустов, как ошпаренный. «Что случилось?»-спрашиваю, он мне говорит «Смотри». Смотрю трава колышется, мишка уходит и тихо так идет хоть бы веточка хрустнула, всегда удивлялась, как такая махина так тихо ходит??? Ну это было еще не все…….

Поужинав, разбрелись по палаткам, я с Галей в палатке спала. Сквозь сон слышу как будто кто то растяжку от палатки тронул,открываю глаза и в нос бьет резкий запах псиной, а возле палатке кто то обнюхивает все…….медведь, аж кровь застыла в жилах от страха. Бужу Галю, говорю « Медведь пришел», Галя что то буркнула, перевернулась на другой бок и дальше спать, вот такая у нас Галюня спит там где приляжет, присядет и никакие медведи ее не разбудят, а я пролежала всю ночь не сомкнув глаз и дышать боялась. Утром осмелилась выйти только тогда, когда услышала голоса ребят, которые уже проснулись и хлопотали по хозяйству. Обошла палатку и точно на песке мишкины следы, так значит и вправду приходил, не приснилось. Больше я в этом походе глаз не сомкнула не в одну ночь.

Музей под открытым небом. Крильон.

Утро. По нашим подсчетам уже часа через два мы должны прийти на Крильон. Утро выдалось туманным, поэтому очертания Крильона на горизонте мы приметили не сразу. Ну какова же была наша радость когда мы поняли, что из-за туманы виднеются вышки и маяк полуострова Крильон.

Мыс Крильон- самая южная точка острова Сахалина. Название было дано французским мореплавателем Жаном- Франсуа де Лаперузом в честь французского генерала Луи- Бальбеса де Крильона. С севера соеденен узким, но обрывистым перешейком с Крильонским полуостровом, на западе омывается Японским морем, на востоке заливом Анива Охотского моря. С юга- пролив Лаперуза, разделяющий острова Сахалин и Хоккайдо. Крильон называют « Музеем под открытым небом» и недаром этот маленький клочок земли получил такое название. Сейчас на Крильоне находится действующая погранзастава, метеостанция и маяк. Ну начнем по порядку.

«Вековая марка»
К нам навстречу едет машина, это начальник заставы спешил к нам предупредить, чтобы мы отметились на заставе, такие тут порядки, все таки погранзастава, так что желающие посетить Крильон не забудьте захватить с собой паспорт.
Первым делом идем искать «Вековую марку», которая выбита на прибрежной скале знаменитым адмиралом Макаровым. 22 сентября 1895 г контр-адмирал Макаров распорядился установить на Крильоне футшток-уровнемер ввиде рейки с делениями, устанавливают для наблюдения и точного определения уровня воды в море. Но футшток ломался движением льда и для устранения этого недостатка Макаров распорядился высечь на скале « вековую марку», под надписью были выбиты семь горизонтальных насечек, пронумерованных римскими цифрами снизу вверх от 4 до 10 (Таня, эти цифры римские надо писать).Со временем вода сделала свое дело и теперь на скале видно только слово «марка». Марку мы нашли и напрыгавшись по валунам водрузили рюкзаки идем дальше. Далее наш путь проходит по крутой тропе, которая ведет вверх.

Маяк.
Поднялись наверх, скинули рюкзаки и к маяку. На маяк ведет деревянная полуразрушенная лестница, поднялись по ней и вот перед нами красавец из красного кирпича, но не всегда он был таким, изначально маяк был построен из бревен. Строительство первого маяка на Крильоне началось 13 мая 1883 год, в строительстве маяка принимали участие 30 ссыльнокатаржных и экипаж шхуны «Тунгус», с помощью которой буксировали плоты из бревен,продолжались работы 35 дней. Были поставлены деревянная башня высотой 8,5 м., дом для смотрителя, казарма, баня, распланирован огород. Осветительный аппарат с посеребренными отражателями оснащен 15 аргантовыми лампами. Для производства туманных сигналов на маяке установлены двухфунтовая сигнальная пушка, 20-пудовый колокол. Первым смотрителям маяка был матрос Иван Крючков.
В 1894 году на мысе Крильон началось строительство нового маяка, рядом со старым зданием из привезенного из Японии красного кирпича. Строительство вели десантники Шипулин, Яковлев и 25 рабочих корейцев. Руководил работами инженер-подполковник К. И. Леопольд, построивший несколько маяков на Черном море. 1 августа 1896 года на Крильонском маяке установлен осветительный аппарат, изготовленный французской фирмой « Барбье и Бенард» в Париже. В помещении, расположенном на самой южной точке мыса Крильон, смонтирована новая пневматическая сирена с керосиновым двигателем. Рядом со зданием сирены размещалась специальная сигнальная пушка образца 1867 года. Здесь же был установлен резервный «туманный колокол», который в случае неисправности сирены должен был подавать сигналы во время тумана. В советское время маяк был переоборудован электролампами, но основная часть французского осветительного прибора осталась неизменной. На мысе был построен новый шлакоблочный дом для служителей маяка. Колокол в 1980 году был снят. До конца 1990 годов на мысе находился японский колокол. По некоторым данным колокол был вывезен для сдачи на металлолом, Дальнейшая судьба японского колокола неизвестна. В настоящее время маяк все еще действует.

Погранцы
Осмотрев маяк спустились вниз, ребята пошли на памятник воинам, погибшем при освобождения Сахалина,

а мы изможденные жарой остались их ждать возле рюкзаков, Галюня забралась под телегу, в тенек и сладко засопела.

А вот и ребята вернулись и все вместе отправились мы отмечаться у погранцов. Встретили нас очень приветливо, пока переписывали данные паспортов начальник заставы рассказал нам, что на мысе сейчас соседствуют четыре мирка: погранцы, метеостанция, маячник, который живет один во всем двухэтажном доме и занимает в нем любую квартиру, которая понравится (дом пустует, в нем сейчас кроме маячника никто не живет) и рыбаки. Все они живут независимо друг от друга и не лезут в дела соседей. Сказал, если маячник будет в хорошем расположении духа, то может нас проведет на маяк и покажет его изнутри. Рассказал, что можно фотографировать, а что нежелательно, предложил зарядить фотоаппараты и телефоны. Кстати сотовая связь на Крильоне Японская, съедает весь баланс не успев набрать номер. Показали нам удобное место ночевки и дали с собой бак с водой, потому что на Крильоне проблема с родниками и речками, а ближний родник очень далеко. Вот на такой позитивной нотке распрощались мы с хозеявами заставы и отправились ставить лагерь.

Катакомбы.
Лагерь организовали быстро. Мы падали от усталости, жары и натертых мазолей, народ решил сегодня уже не ходить никуда, а я, Дима и Кирилл все таки решили время не терять, ведь завтра в обед уже домой возвращаемся, а все таки прогуляться по мысу. Обход свой начали с памятника воинам, погибшем при освобождении Сахалина и Южных Курил. В этой братской могиле похоронены 7 десантников. Далее пошли осматривать ныне нежилые постройки, которые строили еще японцы и потом русские, все перемешалось на маленьком кусочке земли. Полазали, поглазели, а теперь спешим в укрепрайон. Ведь мыс Крильон-это один большой укрепрайон, по которому можно гулять неделями в поисках военных дотов, подземных ходов, окоп, пушек. По дороге поднялись на большое плато, заросшее бамбуком и где тут что искать в таких зарослях??? А вот и первая находка- перевернутая пушка, далее еще одна. Чуть поодаль виднеется козырек командного пункта, вот мы уже внутри.

Стены и ступеньки выложены японцами природным камнем, кладка сохранилась до сих пор, как новенькая.

Поднялись наверх и перед нами весь пролив Лаперуза, как на ладони, аж дух захватывает от переполнявших меня эмоций. Идем дальше, вот в подземном укрытии стоит целая пушка, попробовали повернуть рычаги и о, чудо они до сих пор в рабочем состоянии. Играемся, как дети малые!!!

Внизу виден лаз, который уходит под землю, спускаемся вниз, а тут целый подземный мир. Множество комнаток, лазы. Переходы, лестница и мы опять наверху уже на другом конце полуострова, опять спускаемся вниз, снова наверх и опять в другом конце, по дороге встречаются пустые ящики из-под снарядов, старые койки, на стенах различные приборы, датчики, счетчики, дааааа, точно гулять тут можно неделями, чтобы все рассмотреть и найти все лазейки. Выползли на свет белый, уже смеркается, пора в лагерь, ну как же не хочется уходить, как хочется исследовать весь Крильон вдоль и поперек. Вернулись в лагерь, перекусили. Но на сегодня у нас еще одна экскурсия запланирована. В хорошую погоду с Крильона можно увидеть Японию, а погодка выдалась отличная, вот мы и отправляемся на край мыса, а вдруг повезет и мы увидим Японию. И мы ее увидели, прям вот так невооруженным взглядом, сначала перед нами вырос остров Ребун.

Затем мы увидели Хоккайдо. Дима захватил с собой бинокль и в него мы разглядели ветряные мельницы, которые светятся разноцветными огоньгами, здорово то как!!! Совсем стемнело и зажегся маяк. А еще к нам в гости приходила местная жительница- маленькая хрюша Манька. Прибежала к нам, развалилась и нате чешите мне брюхо, закатила глазки от удовольствия, забавная такая, лежит похрюкивает.

Пост Сирануси.
Утром собрали вещи и опять отправились обследовать подземные ходы и «изучать» боевую технику. Набрели на огромную пушку, нашли в бамбуке советские танки,

обследовали новые лазы, траншеи, наткнулись на японские умывальники, которые сохранились в отличном состоянии.

Я уже говорила, что по Крильону можно бродить неделями, но нам пора было возвращаться домой. Прощальный взгляд на Крильон, даю себе обещание, что вернусь сюда обязательно, чтобы продолжить поиски новых подземных ходов. На обратной дороге заглянули посмотреть на останки поста Сирануси. Пост был основан японским кланом Мацумаэ с острова Хоккайдо,предположительно в 1750-х годах, в 1850-х годах значение поста стало уменьшаться и пост в Сирануси был упразднен на том история поста закончилась. Есть информация, что на1925 г. В селении Сирануси проживало 150 человек, имелось 36 домов. Сейчас на месте поста можно найти много объектов разных времен, принадлежащих, как Японцам, так и русским, постамент от памятника Кайдзима Киненто, площадки от здания японского поста, земляные валы, которые носили скорее всего оборонительный характер, бетонные сооружения, огневые точки 2 –й мировой войны.

Выше поста находятся развалины крабового завода и береговые батареи из танков ИС-3. Кстати танки законсервированы и находятся в отличном состоянии.
До фермерского хозяйства нас подбросила машина, которая ехала с Крильона в Шебунино, встретил нас табун лошадей, никогда не забуду эту красоту, море, скалы и лошади!!!
Дома мы были через два дня.